Если ад существует, то он наверное компьютеризирован
Название: Танабата
Тема №4: Млечный путь
Автор: Red_Squirrel
Бета: Tadanori
Рейтинг: G
Жанр: романс
Персонажи/Пейринг: Дитхард/Кагуя
Дисклеймер: Если бы я была Танагучи и владела бы Санрайзом и Клампом, то какого бы я писала фики да еще и на русском?
Таймлайн: почти 3 года после Реквиема. AU
A/N: текст. много.
Примечания
1) В тексте использовалась японская легенда о Ткачихе и Волопасе в нескольких ее вариациях. И кое-какие традиции празднования их встречи. Если интересно прошу по ссылке1, ссылке2 и ссылке3
2) Книга с жутким названием действительно существует.
читать дальшеВ частности, К. Пирс особо подчеркивал роль «мыслительных привычек» [2].
Кагуя фыркнула и пролистнула учебник к списку литературы. Что там под пунктом “2”? «Тавено Л. Ценности, координация и рациональность: экономика соглашений или эпоха сближения экономических, социальных и политических наук. - В кн.: Институциональная экономика: Ученик / Под общ. ред. А. Олейника. - Г.: ИНФРА-М, 2005. - С. 83». Ну, замечательно. Где-то она ее тут видела. Девушка свесилась с дивана в поисках книжки. Понадобилось минут десять, прежде чем нужный талмуд, погребенный распечатками по экономике, нашелся где-то между горой учебников по истории (история Британии, история Японии вперемешку с промышленной революцией и несколько рефератов по европейской государственности) и стопкой заумных книг по политологии. В процессе этих глобальных поисков отыскался конспект по литературе, справочник по анатомии, новый роман Рю Мураками и рисунок-карикатура авторства одноклассника Какудзу.
Вообще складывалось впечатление, что по гостиной, где устроилась девушка, друг за другом прошлась парочка цунами средних размеров. На дворе были вступительные экзамены.
Кагуя тяжело вздохнула и опять уселась на диван, скрестив ноги. Что доброго скажет Тавено? Просмотрев пару страниц, она вернулась к первой книжке. Ничего не поделаешь, почтенный Такато-сенсей, если верить слухам, любил спрашивать по дополнительной литературе и примечаниям.
Пискнули электронные часы. 12 часов ночи. Кагуя удивленно взглянула на циферблат - так поздно? Вроде бы совсем недавно села… И вон ещё сколько прочитать надо. Девушка помотала головой, буквально чувствуя, как вся прочтенная информация звенит у нее в голове. Пора сделать перерыв.
Она легко соскочила с дивана и чуть не споткнулась о груду гранита науки – именно так Дитхард назвал всю эту учебную литературу, когда последний раз был здесь. Прошлась по комнате, разминая ноги, потянулась, ощущая, как растягиваются мышцы. Привычная разминка чуть взбодрила затекшее тело.
Кагуя выключила свет и отправилась на кухню. Щелкнула выключателем на электрическом чайнике и, пока нагревалась вода, нашла коробку с ароматным чаем. Ошпарила кипятком маленький заварник, слила воду, поставила электрочайник по новой. Тихо стуча о стеклянные стенки чайничка, просыпались скрученные каким-то хитрым образом чаинки. Теперь можно залить водой.
Девушка села на высокий стул, подперла щеку рукой и с интересом начала наблюдать, как в прозрачном заварнике поднявшиеся чаинки плавно оседают на дно. Было в этом зрелище что-то умиротворяющее.
В гостиной закончился диск с музыкой, и на квартиру неожиданно опустилась тишина. Кагуя хотела было вернуться и поставить что-то играть, но передумала. Смотреть на чаинки было слишком увлекательно. Сначала вниз медленно поползла одна, потом еще одна, затем две и внезапно, словно оползень, на дно опустилась чуть ли не треть расправившихся листочков. Еще немного - и чай готов. Девушка оглянулась в поиске любимой чашки с пионами.
Как и ожидалось, она нашлась в сушке. Все-таки, служанка не зря получала свое жалование. Благодаря этой милой женщине в квартире все было на месте, холодильник полон еды, нигде ни пылинки… Ойоси-сан приходила по утрам, готовила завтрак, занималась хозяйством в маленькой студенческой квартирке и уходила обратно в большой особняк Сумераги на Одайба. Общение с ней ограничивалось утренним разговором за завтраком и пожеланиями на обед-ужин.
Конечно, можно было вообще жить в особняке, но, право слово, каждый день видеть вокруг себя мельтешение множества людей крайне утомительно. И потом, вся исполнительность и услужливость вышколенного штата прислуги никогда не заменят Кагуе тепло настоящей семьи. И какой тогда смысл жить с чужими для тебя людьми? Сумераги предпочитала обходиться без ненужного лицемерия. Этого ей хватало и в Концерне. А в этой маленькой квартирке она могла почувствовать себя свободной от тяжелой ноши главы рода и многовековых традиций. Ее соседи даже не подозревали, что молоденькая девушка из квартиры № 35 на самом деле Сумераги-химе, самый богатый человек если не мира, то уж Японии - точно. И такое положение вещей ее полностью устраивало.
Девушка осторожно налила полную чашку свежей заварки и вылила ее обратно в заварник, смешивая чай. Подождала, пока осядут потревоженные темные листочки, и наконец-то налила себе чаю. Минутку постояла, просто наслаждаясь терпким ароматом благородного напитка, но для полной гармонии не хватало какой-то мелочи.
Немного подумав, девушка плавно развернулась и, щелкнув выключателем, вернулась в темную гостиную. Не зажигая нигде света, она открыла дверь на балкон-террасу и залезла с ногами на маленькую кушетку рядом с перилами.
Теплый июльский ветерок мягко щекотал лицо, ласковыми касаниями прошелся по голым коленкам и рукам. Кагуя улыбнулась и залюбовалась открывшимся видом.
В соседних домах по большей части свет уже не горел. Только несколько одиноких огоньков свидетельствовали о том, что где-то тоже есть люди - быть может, такие же ученики или студенты, как она. Кагуя задумчиво отпила уже немного остывший чай, смакуя изысканный напиток. Она подняла голову, пытаясь разглядеть звезды.
Совсем скоро это станет невозможным – Токио возрождается стремительными темпами, так что смог и огни ночной столицы заставят померкнуть сияние небесных светил.
Ветер зашуршал листьями деревьев, чудом уцелевших после катастрофы. Теплая июльская ночь мягко окутала девушку. Чай приятно горчил на губах. И все равно чего-то не хватало…
Хотя Кагуя отлично понимала, чего. Вернее кого. Она осторожно поставила чашку на перила и опять посмотрела в небо. На черном бархате можно было разглядеть несколько едва мерцающих звезд. И это по сути все, что осталось от богатства Млечного Пути над головой - несколько едва заметных точек.
А когда-то было иначе. Перед глазами девушки почти три года назад горели тысячи, быть может, сотни тысяч звезд. Они тогда как раз выехали в Гималайскую обсерваторию, где работал старый друг Ракшаты. Кагуя в жизни не видела такого неба. Темный купол, широкая полоса Млечного Пути над головой и мерцающая пыль далёких звёдз и галактик… Девушка улыбнулась далеким воспоминаниям. Хорошие были времена. Жаль только, что она этого тогда не понимала. Наверное, те несколько месяцев в Китайской Федерации останутся для нее самым счастливым временем в ее жизни.
Вернее, ее теперешней жизни. Той жизни, что началась с потерей детства в первые дни Японо-Британской войны. Именно тот роковой август, забрав у нее тепло материнских объятий и строгий голос отца, переписал все ее будущее. Вместо покорной чужой воле невесты Сузаку Куруруги появилась Кагуя – глава рода Сумераги. Это была уже совсем другая жизнь, и требовали с нее уже совсем по-другому. Вернее, она сама стала требовать от себя. Ведь можно было просто отдаться течению и позволить чинным киотским мумиям во главе с Кирихарой – ее опекуном – решать всё за нее, руководить ее жизнью, так, как раньше это делала ее родня. Но одна встреча с таинственным демоном накануне войны многому научила девочку. Иногда Кагуя подозревала, что точкой отсчета была именно она, а не несколько жарких августовских дней в поместье Сумераги.
Но, имея волю, ты не всегда получаешь свободу, и прошло семь долгих, сложных лет, прежде чем девушка поняла, что такое настоящая свобода…
Четверо беглецов, за головы которых на территории Британии назначена награда. Она сама, Ракшата, Сайоко… И Дитхард как глава их маленького женского царства. Китайская Федерация встретила эмигрантов чуть ли не с распростертыми объятиями. И пусть за льстивыми улыбками на уродливых лицах евнухов скрывались обман и расчет, выживший командный состав ОЧР был рад и такой передышке. Несколько месяцев в безвременье, в подвешенном состоянии, когда оставалось только ждать и надеяться. Работать, не рассчитывая, что их труды когда-нибудь окупятся. И по сути никаких обязательств ни перед кем, только перед собой.
Кагуя тяжело вздохнула и уперлась лбом в перила балкона. Может, все началось именно тогда? Как знать, быть может именно во время долгих посиделок за столом общей кухни, совместных поездок по всей Китайской Федерации, утомительного инструктажа как вести себя с евнухами, подробных рассказах о том, что сама Кагуя услышала в Запретном Городе и возникла эта привязанность, сейчас, кажется, превращающаяся во что-то большее?
Так странно, скоро четыре года как она знает Дитхарда. И могла ли она тогда, глупенькая четырнадцатилетняя девушка, восхищавшаяся Зеро, предположить, что главным мужчиной в ее пусть и короткой жизни станет вот этот высокий светловолосый гаэдзин? Все ее предки на пару с Кирихарой, наверное, переворачиваются в гробах. Но история вносит свои коррективы, и вот за маской романтического героя – запутавшийся в своих чувствах расчетливый парень, наделённый ужасающей силой, а самым близким человеком становится ехидный ренегат.
Когда это случилось? Кагуя запрокинула голову и посмотрела в безоблачное ночное небо: далекие звезды хранили надменное молчание. Им, наверное, очень смешно наблюдать за глупой влюбленной девушкой.
Она отчетливо помнила свои чувства, когда Рид ушел из ОЧР. Удивление и недоумение. Как он мог так поступить? Потому что предатель, что с британца взять, отвечали на ее незаданный вопрос большинство Черных Рыцарей. Но девушка отказывалась в это верить. Должно было быть какое-то логическое объяснение, хоть что-то. Почему человек, несколько месяцев трудившийся на благо организации, когда от самого Ордена осталось только название, в самый опасный момент кидает все и всех? Он же не оставил их тогда в Китае, не бросил соратников, когда захлебнулось Черное восстание… Тот самый внутренний голос, советовавший в свое время покинуть киотских стариков на Фудзи и присоединиться к ОЧР, упорно твердил, что бывший журналист не предатель и есть что-то еще, о чем ей неизвестно. Но те, кто действительно что-то знал, предпочитали хранить молчание. Как будто ничего не произошло, как будто так и надо. Ведь невеселый вид Ракшаты мог означать все, что угодно. И тоску по любовнику (от Сумераги не укрылись отношения ученой и британца, зародившиеся в Китае, а может, и раньше), и боль от предательства, и беспокойство за разведчика, и, черт возьми, недовольство плохими поставками запчастей для ее любимых детищ. А Тодо-сан вообще никогда особо не распространялся о своих переживаниях. Только морщин на его лице становилось все больше и больше, но для этого причин было более чем достаточно.
Еще она помнила, как плохо выглядел Дитхард в больнице. И дело было не в бледном лице и тёмных кругах под глазами. Потухший взгляд Рида - вот что причиняло девушке почти физическую боль. Нет, тогда она его еще не любила, но видеть его таким – это было невыносимо. Хотелось схватить его за лацканы пастельного больничного халата, встряхнуть как следует, закричать, дать пощечину, чтобы он очнулся… Чтобы опять стал самим собой.
Она с трудом выдержала первое посещение. Но, покидая палату, была полна решимости вернуться обратно. И если понадобится - не раз, до тех пор, пока Рид не оживет. И натолкнулась на странную заговорщицкую улыбку Сайоко.
Наследница клана ниндзя, казалось, увидела что-то такое, чего сама Кагуя тогда в себе не знала. И увиденное почему-то очень радовало бывшую горничную Ламперужей.
- Кажется, я не ошиблась с выбором, - сказала тогда Сайоко. Кагуе оставалось лишь с недоумением смотреть на неё. - Оставляю Дитхарда-сана с вами, Кагуя-сама. Думаю, он будет в надежных руках.
- А как же Ракшата-сан? - удивилась Сумераги.
- У Ракшаты-сан есть ее дети, чтобы быть счастливой, а у вас нет никого, кто бы позаботился о вас, – прямота Сайоко резанула по нервам, но Кагуя не опустила глаза. Она не собиралась скрываться от проблем. Как-никак это ее путь и её обязательства.
- Сайоко-сан, вы можете оставить Дитхарда-сана под моей опекой, но я делаю это не из корыстных побуждений, - гордо вздернула подбородок Сумераги-химе. – Он один из ОЧР и мой друг. Я поступила бы так в любом случае!
Ниндзя опять улыбнулась своей непонятной лукавой улыбкой, за которой скрывались недоступные Кагуе знания, и почтительно поклонилась.
Неужели Сайоко уже тогда всё знала? Хороший вопрос, конечно, но девушка предпочитала не задумываться над этим. Сумераги хмыкнула и сняла с перил чашку.
День за днем вместе, день за днем он стоял за ее плечом, готовый поймать, если она оступится на узкой дорожке, в которую превратилась ее жизнь. Интриги, хитрость, политика, экономика, власть – всё это тонкой, но плотной паутиной оплетало девушку. Требовалась осторожность и стальная выдержка, чтобы не запутаться в лабиринте обмана.
И она влюбилась - пятнадцать-шестнадцать лет такой подходящий для этого возраст. К кому же ещё привяжется сердце, если старые соратники медленно, но верно отдалялись от нее в закоулках мирной жизни? Если однокашники из Академии Ашфордов, на долю которых не пришлось и половины её испытаний, кажутся детьми? И ведь не один и не два парня, как британцы, так и японцы, намекали на то, что она им нравится. Кагуя даже пыталась начать с кем-то встречаться, но быстро поняла бессмысленность таких попыток. Она воспитана прожженными киотскими стариканами, чьей прилежной ученицей была долгие годы. Она диктует цены на самый важный в мировой экономике минерал. Ее повсюду окружают взрослые, и она бесконечно далека от жизни сверстников с их интересами и целями. Ее не интересовали милые и обходительные ребята, про которых порой так и хотелось сказать «молоко на губах не обсохло». Ей нужен был мужчина, а не мальчик.
«Мужчина нашелся», - цинично фыркнула Кагуя про себя. И она вот уже который год тихо сохнет по нему. А он…
Семнадцать лет разницы - это много. Рид заканчивал школу, когда ее еще и на свете не было. Он карабкался по карьерной лестнице, когда она только училась читать. И Дитхард никогда не посмотрит на нее как на девушку. С высоты своего опыта и прожитых лет он смотрит и будет смотреть на нее как на ребенка. И внешность Кагуи этому только способствует. Маленькая собачка до старости щенок. Ну что она может поделать с тем, что росту в ней не многим больше полутора метров, а все ее предки были помешаны на хрупких и беспомощных женщинах?
Ничего, только медленно, сантиметр за сантиметром, завоевывать его уважение и своими поступками показывать, что она гораздо старше своих почти восемнадцати лет. Да только бестолку.
Девушка обеими руками прижала к груди чашку остывшего чая и опять посмотрела на небо. Внезапно она вспомнила, какая сегодня ночь. С 6-го на 7-е июля, Танабата. Встреча Танабата и Конгю, или, как их еще называют ученые, Веги и Альтаира. Двое влюбленных, разделенные бурным потоком Млечного Пути. Того самого, что когда-то давно видела Кагуя в далекой Гималайской обсерватории. Девушка закусила губу, вспоминая старинную легенду и чувствуя, как тоской сковывает сердце. Ей не дано даже этого. Что хорошего в том, что самый дорогой для нее человек всегда рядом с ней - только протяни руку, - но никогда не ответит на ее чувства? От этого только больнее. Ведь их Млечный Путь – Небесна река – это семнадцать лет жизни. А добрых сорок, перекинувших бы мостик через бурный поток, нет. Только и остается, что по соломинке плести дзори без надежды на то, что все получится.
Сумераги со стуком поставила чашку на мощеный плиткой пол балкона и вернулась в квартиру. К счастью, в одном из шкафов у себя в комнате она нашла оставшиеся с прошлого года танзаку, а кабинете отыскался и письменный набор. Через несколько минут на тонкой розовой бумаге кисточка вывела самое заветное желание Кагуи. Осторожно свернув листочек, она, на ощупь миновав пустые темные коридоры, вышла в прихожую. Сунув ноги в первые попавшиеся туфли и в последний момент сдернув с вешалки легкий плащик (нечего радовать случайных прохожих короткими шортами и домашней футболкой), Сумераги поспешила в небольшой скверик по соседству.
Вот оно, преимущество жизни в престижном районе. В столь поздний час одинокая девушка может безбоязненно пройти несколько кварталов. Да и сквер с искусственным озером - в перенаселённом городе это предмет роскоши.
Как и ожидалось, вдоль озера уже стояли кадки с бамбуковыми ветками. Девушка улыбнулась и привязала танзаку с пожеланием на понравившийся стебель. Полюбовавшись получившейся работой, Кагуя опять задрала голову к небу. Когда-то в Гималаях ей показывали, где Вега и Альтаир, но сейчас она уже не могла найти их. Хотя это было и неважно. Ведь как бы там ни было, небо сегодня ясное, а значит, двое влюбленных непременно встретятся. И будут счастливы в эту единственную в году ночь. В какой-то момент девушке показалось, что одна из звездочек лукаво, как Сайоко, подмигнула ей. И она не могла не улыбнуться в ответ, чувствуя, как извечная надежда и верный, никогда не ошибающийся внутренний голос уверенно обещают ей, что все у нее получится.
Тема №4: Млечный путь
Автор: Red_Squirrel
Бета: Tadanori
Рейтинг: G
Жанр: романс
Персонажи/Пейринг: Дитхард/Кагуя
Дисклеймер: Если бы я была Танагучи и владела бы Санрайзом и Клампом, то какого бы я писала фики да еще и на русском?
Таймлайн: почти 3 года после Реквиема. AU
A/N: текст. много.
Примечания
1) В тексте использовалась японская легенда о Ткачихе и Волопасе в нескольких ее вариациях. И кое-какие традиции празднования их встречи. Если интересно прошу по ссылке1, ссылке2 и ссылке3
2) Книга с жутким названием действительно существует.
читать дальшеВ частности, К. Пирс особо подчеркивал роль «мыслительных привычек» [2].
Кагуя фыркнула и пролистнула учебник к списку литературы. Что там под пунктом “2”? «Тавено Л. Ценности, координация и рациональность: экономика соглашений или эпоха сближения экономических, социальных и политических наук. - В кн.: Институциональная экономика: Ученик / Под общ. ред. А. Олейника. - Г.: ИНФРА-М, 2005. - С. 83». Ну, замечательно. Где-то она ее тут видела. Девушка свесилась с дивана в поисках книжки. Понадобилось минут десять, прежде чем нужный талмуд, погребенный распечатками по экономике, нашелся где-то между горой учебников по истории (история Британии, история Японии вперемешку с промышленной революцией и несколько рефератов по европейской государственности) и стопкой заумных книг по политологии. В процессе этих глобальных поисков отыскался конспект по литературе, справочник по анатомии, новый роман Рю Мураками и рисунок-карикатура авторства одноклассника Какудзу.
Вообще складывалось впечатление, что по гостиной, где устроилась девушка, друг за другом прошлась парочка цунами средних размеров. На дворе были вступительные экзамены.
Кагуя тяжело вздохнула и опять уселась на диван, скрестив ноги. Что доброго скажет Тавено? Просмотрев пару страниц, она вернулась к первой книжке. Ничего не поделаешь, почтенный Такато-сенсей, если верить слухам, любил спрашивать по дополнительной литературе и примечаниям.
Пискнули электронные часы. 12 часов ночи. Кагуя удивленно взглянула на циферблат - так поздно? Вроде бы совсем недавно села… И вон ещё сколько прочитать надо. Девушка помотала головой, буквально чувствуя, как вся прочтенная информация звенит у нее в голове. Пора сделать перерыв.
Она легко соскочила с дивана и чуть не споткнулась о груду гранита науки – именно так Дитхард назвал всю эту учебную литературу, когда последний раз был здесь. Прошлась по комнате, разминая ноги, потянулась, ощущая, как растягиваются мышцы. Привычная разминка чуть взбодрила затекшее тело.
Кагуя выключила свет и отправилась на кухню. Щелкнула выключателем на электрическом чайнике и, пока нагревалась вода, нашла коробку с ароматным чаем. Ошпарила кипятком маленький заварник, слила воду, поставила электрочайник по новой. Тихо стуча о стеклянные стенки чайничка, просыпались скрученные каким-то хитрым образом чаинки. Теперь можно залить водой.
Девушка села на высокий стул, подперла щеку рукой и с интересом начала наблюдать, как в прозрачном заварнике поднявшиеся чаинки плавно оседают на дно. Было в этом зрелище что-то умиротворяющее.
В гостиной закончился диск с музыкой, и на квартиру неожиданно опустилась тишина. Кагуя хотела было вернуться и поставить что-то играть, но передумала. Смотреть на чаинки было слишком увлекательно. Сначала вниз медленно поползла одна, потом еще одна, затем две и внезапно, словно оползень, на дно опустилась чуть ли не треть расправившихся листочков. Еще немного - и чай готов. Девушка оглянулась в поиске любимой чашки с пионами.
Как и ожидалось, она нашлась в сушке. Все-таки, служанка не зря получала свое жалование. Благодаря этой милой женщине в квартире все было на месте, холодильник полон еды, нигде ни пылинки… Ойоси-сан приходила по утрам, готовила завтрак, занималась хозяйством в маленькой студенческой квартирке и уходила обратно в большой особняк Сумераги на Одайба. Общение с ней ограничивалось утренним разговором за завтраком и пожеланиями на обед-ужин.
Конечно, можно было вообще жить в особняке, но, право слово, каждый день видеть вокруг себя мельтешение множества людей крайне утомительно. И потом, вся исполнительность и услужливость вышколенного штата прислуги никогда не заменят Кагуе тепло настоящей семьи. И какой тогда смысл жить с чужими для тебя людьми? Сумераги предпочитала обходиться без ненужного лицемерия. Этого ей хватало и в Концерне. А в этой маленькой квартирке она могла почувствовать себя свободной от тяжелой ноши главы рода и многовековых традиций. Ее соседи даже не подозревали, что молоденькая девушка из квартиры № 35 на самом деле Сумераги-химе, самый богатый человек если не мира, то уж Японии - точно. И такое положение вещей ее полностью устраивало.
Девушка осторожно налила полную чашку свежей заварки и вылила ее обратно в заварник, смешивая чай. Подождала, пока осядут потревоженные темные листочки, и наконец-то налила себе чаю. Минутку постояла, просто наслаждаясь терпким ароматом благородного напитка, но для полной гармонии не хватало какой-то мелочи.
Немного подумав, девушка плавно развернулась и, щелкнув выключателем, вернулась в темную гостиную. Не зажигая нигде света, она открыла дверь на балкон-террасу и залезла с ногами на маленькую кушетку рядом с перилами.
Теплый июльский ветерок мягко щекотал лицо, ласковыми касаниями прошелся по голым коленкам и рукам. Кагуя улыбнулась и залюбовалась открывшимся видом.
В соседних домах по большей части свет уже не горел. Только несколько одиноких огоньков свидетельствовали о том, что где-то тоже есть люди - быть может, такие же ученики или студенты, как она. Кагуя задумчиво отпила уже немного остывший чай, смакуя изысканный напиток. Она подняла голову, пытаясь разглядеть звезды.
Совсем скоро это станет невозможным – Токио возрождается стремительными темпами, так что смог и огни ночной столицы заставят померкнуть сияние небесных светил.
Ветер зашуршал листьями деревьев, чудом уцелевших после катастрофы. Теплая июльская ночь мягко окутала девушку. Чай приятно горчил на губах. И все равно чего-то не хватало…
Хотя Кагуя отлично понимала, чего. Вернее кого. Она осторожно поставила чашку на перила и опять посмотрела в небо. На черном бархате можно было разглядеть несколько едва мерцающих звезд. И это по сути все, что осталось от богатства Млечного Пути над головой - несколько едва заметных точек.
А когда-то было иначе. Перед глазами девушки почти три года назад горели тысячи, быть может, сотни тысяч звезд. Они тогда как раз выехали в Гималайскую обсерваторию, где работал старый друг Ракшаты. Кагуя в жизни не видела такого неба. Темный купол, широкая полоса Млечного Пути над головой и мерцающая пыль далёких звёдз и галактик… Девушка улыбнулась далеким воспоминаниям. Хорошие были времена. Жаль только, что она этого тогда не понимала. Наверное, те несколько месяцев в Китайской Федерации останутся для нее самым счастливым временем в ее жизни.
Вернее, ее теперешней жизни. Той жизни, что началась с потерей детства в первые дни Японо-Британской войны. Именно тот роковой август, забрав у нее тепло материнских объятий и строгий голос отца, переписал все ее будущее. Вместо покорной чужой воле невесты Сузаку Куруруги появилась Кагуя – глава рода Сумераги. Это была уже совсем другая жизнь, и требовали с нее уже совсем по-другому. Вернее, она сама стала требовать от себя. Ведь можно было просто отдаться течению и позволить чинным киотским мумиям во главе с Кирихарой – ее опекуном – решать всё за нее, руководить ее жизнью, так, как раньше это делала ее родня. Но одна встреча с таинственным демоном накануне войны многому научила девочку. Иногда Кагуя подозревала, что точкой отсчета была именно она, а не несколько жарких августовских дней в поместье Сумераги.
Но, имея волю, ты не всегда получаешь свободу, и прошло семь долгих, сложных лет, прежде чем девушка поняла, что такое настоящая свобода…
Четверо беглецов, за головы которых на территории Британии назначена награда. Она сама, Ракшата, Сайоко… И Дитхард как глава их маленького женского царства. Китайская Федерация встретила эмигрантов чуть ли не с распростертыми объятиями. И пусть за льстивыми улыбками на уродливых лицах евнухов скрывались обман и расчет, выживший командный состав ОЧР был рад и такой передышке. Несколько месяцев в безвременье, в подвешенном состоянии, когда оставалось только ждать и надеяться. Работать, не рассчитывая, что их труды когда-нибудь окупятся. И по сути никаких обязательств ни перед кем, только перед собой.
Кагуя тяжело вздохнула и уперлась лбом в перила балкона. Может, все началось именно тогда? Как знать, быть может именно во время долгих посиделок за столом общей кухни, совместных поездок по всей Китайской Федерации, утомительного инструктажа как вести себя с евнухами, подробных рассказах о том, что сама Кагуя услышала в Запретном Городе и возникла эта привязанность, сейчас, кажется, превращающаяся во что-то большее?
Так странно, скоро четыре года как она знает Дитхарда. И могла ли она тогда, глупенькая четырнадцатилетняя девушка, восхищавшаяся Зеро, предположить, что главным мужчиной в ее пусть и короткой жизни станет вот этот высокий светловолосый гаэдзин? Все ее предки на пару с Кирихарой, наверное, переворачиваются в гробах. Но история вносит свои коррективы, и вот за маской романтического героя – запутавшийся в своих чувствах расчетливый парень, наделённый ужасающей силой, а самым близким человеком становится ехидный ренегат.
Когда это случилось? Кагуя запрокинула голову и посмотрела в безоблачное ночное небо: далекие звезды хранили надменное молчание. Им, наверное, очень смешно наблюдать за глупой влюбленной девушкой.
Она отчетливо помнила свои чувства, когда Рид ушел из ОЧР. Удивление и недоумение. Как он мог так поступить? Потому что предатель, что с британца взять, отвечали на ее незаданный вопрос большинство Черных Рыцарей. Но девушка отказывалась в это верить. Должно было быть какое-то логическое объяснение, хоть что-то. Почему человек, несколько месяцев трудившийся на благо организации, когда от самого Ордена осталось только название, в самый опасный момент кидает все и всех? Он же не оставил их тогда в Китае, не бросил соратников, когда захлебнулось Черное восстание… Тот самый внутренний голос, советовавший в свое время покинуть киотских стариков на Фудзи и присоединиться к ОЧР, упорно твердил, что бывший журналист не предатель и есть что-то еще, о чем ей неизвестно. Но те, кто действительно что-то знал, предпочитали хранить молчание. Как будто ничего не произошло, как будто так и надо. Ведь невеселый вид Ракшаты мог означать все, что угодно. И тоску по любовнику (от Сумераги не укрылись отношения ученой и британца, зародившиеся в Китае, а может, и раньше), и боль от предательства, и беспокойство за разведчика, и, черт возьми, недовольство плохими поставками запчастей для ее любимых детищ. А Тодо-сан вообще никогда особо не распространялся о своих переживаниях. Только морщин на его лице становилось все больше и больше, но для этого причин было более чем достаточно.
Еще она помнила, как плохо выглядел Дитхард в больнице. И дело было не в бледном лице и тёмных кругах под глазами. Потухший взгляд Рида - вот что причиняло девушке почти физическую боль. Нет, тогда она его еще не любила, но видеть его таким – это было невыносимо. Хотелось схватить его за лацканы пастельного больничного халата, встряхнуть как следует, закричать, дать пощечину, чтобы он очнулся… Чтобы опять стал самим собой.
Она с трудом выдержала первое посещение. Но, покидая палату, была полна решимости вернуться обратно. И если понадобится - не раз, до тех пор, пока Рид не оживет. И натолкнулась на странную заговорщицкую улыбку Сайоко.
Наследница клана ниндзя, казалось, увидела что-то такое, чего сама Кагуя тогда в себе не знала. И увиденное почему-то очень радовало бывшую горничную Ламперужей.
- Кажется, я не ошиблась с выбором, - сказала тогда Сайоко. Кагуе оставалось лишь с недоумением смотреть на неё. - Оставляю Дитхарда-сана с вами, Кагуя-сама. Думаю, он будет в надежных руках.
- А как же Ракшата-сан? - удивилась Сумераги.
- У Ракшаты-сан есть ее дети, чтобы быть счастливой, а у вас нет никого, кто бы позаботился о вас, – прямота Сайоко резанула по нервам, но Кагуя не опустила глаза. Она не собиралась скрываться от проблем. Как-никак это ее путь и её обязательства.
- Сайоко-сан, вы можете оставить Дитхарда-сана под моей опекой, но я делаю это не из корыстных побуждений, - гордо вздернула подбородок Сумераги-химе. – Он один из ОЧР и мой друг. Я поступила бы так в любом случае!
Ниндзя опять улыбнулась своей непонятной лукавой улыбкой, за которой скрывались недоступные Кагуе знания, и почтительно поклонилась.
Неужели Сайоко уже тогда всё знала? Хороший вопрос, конечно, но девушка предпочитала не задумываться над этим. Сумераги хмыкнула и сняла с перил чашку.
День за днем вместе, день за днем он стоял за ее плечом, готовый поймать, если она оступится на узкой дорожке, в которую превратилась ее жизнь. Интриги, хитрость, политика, экономика, власть – всё это тонкой, но плотной паутиной оплетало девушку. Требовалась осторожность и стальная выдержка, чтобы не запутаться в лабиринте обмана.
И она влюбилась - пятнадцать-шестнадцать лет такой подходящий для этого возраст. К кому же ещё привяжется сердце, если старые соратники медленно, но верно отдалялись от нее в закоулках мирной жизни? Если однокашники из Академии Ашфордов, на долю которых не пришлось и половины её испытаний, кажутся детьми? И ведь не один и не два парня, как британцы, так и японцы, намекали на то, что она им нравится. Кагуя даже пыталась начать с кем-то встречаться, но быстро поняла бессмысленность таких попыток. Она воспитана прожженными киотскими стариканами, чьей прилежной ученицей была долгие годы. Она диктует цены на самый важный в мировой экономике минерал. Ее повсюду окружают взрослые, и она бесконечно далека от жизни сверстников с их интересами и целями. Ее не интересовали милые и обходительные ребята, про которых порой так и хотелось сказать «молоко на губах не обсохло». Ей нужен был мужчина, а не мальчик.
«Мужчина нашелся», - цинично фыркнула Кагуя про себя. И она вот уже который год тихо сохнет по нему. А он…
Семнадцать лет разницы - это много. Рид заканчивал школу, когда ее еще и на свете не было. Он карабкался по карьерной лестнице, когда она только училась читать. И Дитхард никогда не посмотрит на нее как на девушку. С высоты своего опыта и прожитых лет он смотрит и будет смотреть на нее как на ребенка. И внешность Кагуи этому только способствует. Маленькая собачка до старости щенок. Ну что она может поделать с тем, что росту в ней не многим больше полутора метров, а все ее предки были помешаны на хрупких и беспомощных женщинах?
Ничего, только медленно, сантиметр за сантиметром, завоевывать его уважение и своими поступками показывать, что она гораздо старше своих почти восемнадцати лет. Да только бестолку.
Девушка обеими руками прижала к груди чашку остывшего чая и опять посмотрела на небо. Внезапно она вспомнила, какая сегодня ночь. С 6-го на 7-е июля, Танабата. Встреча Танабата и Конгю, или, как их еще называют ученые, Веги и Альтаира. Двое влюбленных, разделенные бурным потоком Млечного Пути. Того самого, что когда-то давно видела Кагуя в далекой Гималайской обсерватории. Девушка закусила губу, вспоминая старинную легенду и чувствуя, как тоской сковывает сердце. Ей не дано даже этого. Что хорошего в том, что самый дорогой для нее человек всегда рядом с ней - только протяни руку, - но никогда не ответит на ее чувства? От этого только больнее. Ведь их Млечный Путь – Небесна река – это семнадцать лет жизни. А добрых сорок, перекинувших бы мостик через бурный поток, нет. Только и остается, что по соломинке плести дзори без надежды на то, что все получится.
Сумераги со стуком поставила чашку на мощеный плиткой пол балкона и вернулась в квартиру. К счастью, в одном из шкафов у себя в комнате она нашла оставшиеся с прошлого года танзаку, а кабинете отыскался и письменный набор. Через несколько минут на тонкой розовой бумаге кисточка вывела самое заветное желание Кагуи. Осторожно свернув листочек, она, на ощупь миновав пустые темные коридоры, вышла в прихожую. Сунув ноги в первые попавшиеся туфли и в последний момент сдернув с вешалки легкий плащик (нечего радовать случайных прохожих короткими шортами и домашней футболкой), Сумераги поспешила в небольшой скверик по соседству.
Вот оно, преимущество жизни в престижном районе. В столь поздний час одинокая девушка может безбоязненно пройти несколько кварталов. Да и сквер с искусственным озером - в перенаселённом городе это предмет роскоши.
Как и ожидалось, вдоль озера уже стояли кадки с бамбуковыми ветками. Девушка улыбнулась и привязала танзаку с пожеланием на понравившийся стебель. Полюбовавшись получившейся работой, Кагуя опять задрала голову к небу. Когда-то в Гималаях ей показывали, где Вега и Альтаир, но сейчас она уже не могла найти их. Хотя это было и неважно. Ведь как бы там ни было, небо сегодня ясное, а значит, двое влюбленных непременно встретятся. И будут счастливы в эту единственную в году ночь. В какой-то момент девушке показалось, что одна из звездочек лукаво, как Сайоко, подмигнула ей. И она не могла не улыбнуться в ответ, чувствуя, как извечная надежда и верный, никогда не ошибающийся внутренний голос уверенно обещают ей, что все у нее получится.
@темы: Diethard Ried, Kaguya Sumeragi, марафон 2
-
-
07.06.2009 в 18:42Вышло очень романтично и о да немного длинно!))
-
-
07.06.2009 в 20:20И тоску по любовнику (от Сумераги не укрылись отношения ученой и британца, зародившиеся в Китае, а может, и раньше),
Хмм.... Герои любят предаваться пороку/ Разврат молодцу к лицу?
-
-
07.06.2009 в 20:43-
-
07.06.2009 в 21:05спасибо, рада что романс получился
Bors Rois
Хмм.... Герои любят предаваться пороку/ Разврат молодцу к лицу?
ну по-моему в 1 сезоне нам почти прямым видео-рядом показали что искра меж Дитхардом и Ракшатой гуляла, но может это моя бурная фантазия.
Виззард
за неимением таланта графоманим и берем читателей большими текстами
а если серьезно, спасибо
-
-
07.06.2009 в 21:10Не разочаровали...Много текста - ЭТО ХОРОШО.
но может это моя бурная фантазия
Да нет - что-то было... Может, про ЭТО Ракшата и рассказывала Тянь-цзы?
-
-
07.06.2009 в 21:13я давно ищу человека который бы мне перевел ЧТО конкретно в той драме говорили... Максимум что мне понятно это то что Минами обозвали лоликонщиком. Ну и общий сюжет, естественно
-
-
07.06.2009 в 21:38А уж как я ищу! Но этой драмы нигде нет на английском! Ясно, что обсуждали мужчин ( и Дитхард там был), что Чибу застесняли, а Ракшата рассказала Янь свой опыт, а та - "поделилась секретом" с Син-ке...
-
-
07.06.2009 в 22:05Чибу застесняли
не только - ксианлин тоже слегка. асахиной
вы забыли виснущую на синьке ксианлин с воплями "синьке-сама успокойтесь".
и как многое я бы отдала что бы знать точный перевод последней фразы ракшаты.
я лично услышала импотент вернее "ампотанта" так что...-
-
08.06.2009 в 00:07А написано просто чудесно!
-
-
08.06.2009 в 13:45спасибо.
о да, тайна покрытая мраком. остается надеяться, что-то кто-то выучит японский и нам ее переведет.
-
-
08.06.2009 в 14:08ну, письменность японскую я уже начинаю изучать. хирагану уже выучил, скоро перейду к катакане. а так со следующего учебного года, когда появится больше времени на курсы по японскому собираюсь идти. так что... если к тому времени перевода не появится, то буду стараться изо всех сил для их перевода =))))
-
-
08.06.2009 в 14:12надежда умирает последней. удачи на курсах
-
-
15.06.2009 в 15:35И я полностью согласна с тем, что у Кагуи отношения могут сложиться только со взрослым мужчиной, поскольку она душевно намного старше своих сверсников.
-
-
15.06.2009 в 16:52спасибо за добрые слова