Тема №7

[geass-ton]

Тема №7: Верховая езда
Автор:  Red_Squirrel
Бета:  Tadanori, при участии  Мировега
Рейтинг: G
Жанр: романс
Персонажи/Пейринг: Дитхард/Кагуя
Дисклеймер: Если бы я была Танагучи и владела бы Санрайзом и Клампом, то какого бы я писала фики да еще и на русском?
Таймлайн: приблизительно 3,5 года после Реквиема. AU
A/N: Вы уже привыкли что у меня много текста? Так вот, мне очень стыдно, но сегодня текста в два раза больше. Прошу прощения.


Тонкая струйка дыма поднималась к ночному небу, Техасская Резиденция Императорской Семьи массивной тушей нависала над головой. Прием давно закончился, и вышколенная прислуга провела (в некоторых случаях отволокла) засидевшихся гостей по комнатам. Гуляки и дармоеды, которых по какому-то недоразумению называют благородным сословием, уже спят и видят десятый сон – или предаются разврату в пропахших тяжелыми духами спальнях.
Королевские Скачки в Нью-Эскот закончились.
Единственный источник света – огонёк тлеющей сигареты, и запах табака смешивался с ароматом ночных цветов.
Дитхард с наслаждением затянулся уже неизвестно какой по счету сигаретой, но ожидаемого успокоения доза никотина не принесла. Все было… неправильно. И самое отвратительное, что он отлично видел происходящее, но не придал ему значения. Рид задумчиво посмотрел на усыпанное звёздами небо, пытаясь вспомнить тот самый момент, когда все пошло наперекосяк…
***
Переговоры с Союзом Предпринимателей Британии затягивались: чертовы толстосумы ни на йоту не хотели отступать от прошлогодних цен на Сакурайдат, а то и вовсе пытались сбить их до уровня довоенных. Представители Японии, в частности Концерна Сумераги, наоборот требовали повышения расценок. Понять британцев было легко: вся экономика Империи строилась на эксплуатации ресурсов колоний, а сейчас, когда бывшие пронумерованные области начали выходить из-под контроля, то и дело заявляя о своём суверенитете, промышленность Империи останавливалась. И если предыдущие три-четыре года бывшая метрополия жила за счет старых запасов и заключённых ранее контрактов, то сейчас, когда пришла пора перезаключать договора, бизнес Британии был готов идти на крайние меры.
Ситуация в Японии тоже была не из лучших – разоренная войнами страна с трудом становилась на ноги, и пока что единственной прибыльной строкой бюджета был экспорт Сакурайдата. Даже продукты питания и ширпотреб приходилось закупать в других странах, в том же Китае, например.
И чтобы разрядить обстановку, в самый разгар переговоров пришло приглашение на ежегодные скачки в Нью-Эскот, подписанное самой Императрицей. Отказать было просто невозможно, такое пренебрежение не оставило бы камня на камне от добрососедских отношений между Британией и Японией. Но единственным человеком, способным на равных общаться с публикой, собравшейся на императорских скачках, была Кагуя. Владелица Концерна Сумераги категорически отказывалась ехать на «это идиотское сборище», справедливо полагая, что Императрице и её Союзу Предпринимателей надо просто вывести из игры одну из ключевых фигур переговоров. При этом в ход пошли такие выражения, что Дитхарду пришлось клятвенно заверять, что этому он Сумераги-химе не учил и вообще не знает, где милая девочка нахваталась подобной лексики. Общими усилиями Кагую уговорили поскучать несколько дней в обществе великосветских дармоедов, сыграв на её любви к лошадям и пообещав затянуть переговоры до её возвращения.
За последнее время химе сильно изменилась, стала более замкнутой и раздражительной. Вместо прежней искренней приветливости на лицо девушки легла маска вежливого равнодушия и хорошо отрепетированных улыбок, которые так часто теперь фиксировали камеры репортеров.
Рид опасался, что ответственность за будущее концерна и напряжённая учёба на юридическом факультете могут подорвать здоровье девушки, но все предложения взять отпуск и развеяться Кагуя отметала сходу. А Нью-Эскот… три дня безделья – с точки зрения Дитхарда – были не такой уж плохой идеей.
В этом году Сумераги была не единственным иностранным гостем самых элитных скачек мира. Чуть ли не впервые за всю историю соревнований своего скакуна на бега выставлял представитель другой державы. Шейх Зутарбы Амин ибн Даудуд ибн Мухамет ибн Али аль-Моссади был хорошо известным в узких кругах конезаводчиком. Счастливый супруг трех жен, отец восьми детей, а так же – о редкость! – единовластный правитель своей страны не был новичком на Британской территории. У его семьи имелись вековые торговые связи в Империи, и сам шейх в свое время окончил Британский Университет. Дитхард даже вспомнил, что во время его учебы в том же заведении среди его однокашников бродила легенда о том, что один из арабских студентов на курс младше их – наследник престола в какой-то восточной стране. Рид тогда на эту байку особого внимания не обратил, но вот теперь, спустя столько лет, неожиданно увидел ее подтверждение.
Аристократы презрительно воротили носы и поливали «нумерованных» гостей ядом. Для этих людей как будто и не было ни Императора Лелуша, ни Черного восстания, ни создания Сверхштатов. Со всех сторон можно было услышать тихое шипение «пронумерованные», «какая наглость», «что за дикость»; заглушить их не могло даже присутствие Шнайзеля. Вот и вышло, что аутсайдеры предпочитали держаться вместе, а между Кагуей и шейхом Зурабы возникла самая настоящая дружба. Собственно, понравились они друг другу с первой же встречи.
- Вы можете называть меня просто Амин, леди Кагуя, – блеснув белозубой улыбкой, проговорил араб.
Кагуя мягко улыбнулась и протянула хрупкую ручку высокому шейху для рукопожатия.
- Амин - это очень красивое имя, - в девичьем голосе звучало лукавство напополам с любопытством. – Оно что-то означает?
- «Тот, что несет безопасность» или «Тот, на кого можно положиться». По-простому «защитник», амира.
- Амира? – Кагуя кокетливо скрыла улыбку за веером. В отличие от многих молодых дам она предпочла простое платье пастельно-розового цвета и широкополую шляпку в тон одежде.
- Принцесса. Ведь вы же принцесса, леди Кагуя, не так ли?
Девушка весело рассмеялась, шейх и Дитхард просто улыбнулись. Журналист еще подумал, что давно не видел Кагую такой оживленной, - уже только ради этого стоило принять приглашение на скачки.
Араб оказался великолепным собеседником, и его компания здорово скрасила пребывание представителей Японии на открытии соревнований. Они с Дитхардом вспомнили общих преподавателей, обсудили с Кагуей политику Британской Империи по отношению к пытающейся объявить о своей независимости Восемнадцатой Зоне, одной из соседних с Зутарбой стран. Для Амина аль-Моссади девушки, подобные Кагуе, были редкостью, и как только мужчины остались наедине, он не скрывая своего восторга поделился своими впечатлениями с Ридом. Бывший журналист просто пожимал плечами на хвалебные оды в честь Кагуи. Шейху нравилось в девушке решительно все – скромность, красота, воспитанность, ум, характер, жизнерадостность, точность суждений. И после всех этих слов он осторожно попросил разрешения показать прелестной «амире Кагуе» - конечно же, исключительно в сопровождении «многоуважаемого мистера Рида» - знаменитого скакуна Эскориала, которого шейх выставлял на третий день соревнований. Немного удивленный Дитхард посоветовал спросить об этом у самой Сумераги, хотя добавил, что лично он ничего зазорного в подобной экскурсии не видит, а «амира» наверняка будет в восторге.
***
На второй день соревнований араб пригласил Кагую и Дитхарда полюбоваться Эскориалом, на которого он возлагал такие надежды. Тонконогий, грациозный белый скакун нетерпеливо переминался в стойле, вскидывал длинную морду и довольно фыркал, когда шейх трепал его по шее.
- Какой красавец, - с искренним восхищением сказала Кагуя, любуясь великолепным конем. – Амин, вы воистину счастливчик, раз вам принадлежит такое сокровище.
- О да, амира, о да, – рассмеялся довольный произведенным впечатлением шейх. – Он из тех коней, что Аллах дарит раз в поколение.
Рид не мог не согласиться: скакун действительно стоил всех тех похвал. И бывший журналист искренне желал великолепному Эскориалу победы, которая утрёт нос всём этим расфуфыренным леди и джентльменам.
- Но почему же вы привезли его сюда? – девушка с интересом смотрела на мужчину. – Разве путешествие из Зутарбы в Британию не пошло ему во вред?
- О, леди Кагуя, такое знание лошадей делает вам честь, – отозвался араб. Кагуя не стала уточнять, что её знание лошадей не идёт дальше клуба верховой езды Академии Ашфорд. - Редкое качество для женщины. Да, он не слишком хорошо перенес транспортировку через океан. Лошади все же сухопутные животные, а не морские. Но это было три месяца назад. Сейчас, как видите, он бодр и полон сил.
- И все же, - если Сумераги хотела получить ответ, она его добивалась. – Зачем так мучить его?
- Я поклялся Аллахом выполнить волю моего покойного отца: получить Гран-при Королевских Скачек, – с мягкой улыбкой ответил шейх. – Это была его заветная мечта.
- Понимаю, - тихо проговорила Кагуя.
- Думаю, действительно понимаете, амира, – Амин оглянулся на девушку, поглаживая изогнутую шею скакуна. - Я ведь давно за вами наблюдаю. Вы несете в себе память и мечты ваших достойных родителей. Я редко вижу такую волю к жизни и целеустремленность. Немногие мужчины могут этим похвастаться.
Кагуя густо покраснела, чего с ней, отметил Дитхард, уже не было давно.
- Надеюсь, вы сможете исполнить мечту вашего отца, - просто сказала девушка, опуская глаза.
- Все в руках Аллаха, амира, – ответил шейх. – Если хотите, то можете посмотреть других лошадей, тех, что я привез на продажу в Британию.
- О, это было бы замечательно! – Кагуя разве что в ладоши не захлопала.
Амин улыбнулся и сказал что-то по-арабски топчущемуся рядом конюху. Коренастый старик молча поклонился и в цветистых выражениях, хоть и с жутким акцентом, попросил «лучезарную амиру» следовать за ним.
- Скажите, мистер Рид, - неожиданно заговорил шейх, наблюдая, как Кагуя ласково гладит морду гнедой кобылки в соседнем стойле, - я хотел бы заключить несколько договоров с Концерном Сумераги, не афишируя этого. Боюсь, Британия и так слишком пристально смотрит на мою страну. Не могли бы вы сказать, к кому я могу обратиться, чтобы начать переговоры – как вы понимаете, официальные каналы для меня неприемлемы.
- Хм, я вообще-то занимаюсь связями с общественностью, - пожал плечами Дитхард, - но, в принципе, какие-то предварительные пункты вы можете обсудить напрямую с Кагуей.
- Что?! – Араб с искренним удивлением, недоумением и возмущением посмотрел на бывшего журналиста. – Неужели леди Кагуя принимает такие решения самостоятельно?
- Ну, если упустить детали вроде сбора информации и консультации с различными специалистами, то да, – Дитхард опять пожал плечами.
- Но это же возмутительно! – воскликнул араб.
- Для Японии это, конечно, редкий случай, но все же эта страна не живет по законам Ислама.
- Вы не поняли, - нахмурил брови Амин. – Возмутительно то, что женщина, девушка выполняет мужскую работу. Вести бизнес, управлять страной или воевать - это не женское дело. Даже если речь идет об амире Кагуе. Такая девушка, как она, просто создана для того, чтобы однажды стать счастьем достойного мужчины, который будет всю жизнь заботиться и беречь ее!
- К сожалению, судьба распорядилась иначе, - Рид был, мягко говоря, поражен таким пылким монологом. – Вы абсолютно правы, но, по сути, сейчас весь род Сумераги - это одна Кагуя.
- Даже так? – Шейх выглядел тронутым до души. – Бедная амира. Одна во всем мире и без опоры. Это ужасно! – Что-то в тоне Амина показалось Дитхарду подозрительным, но вот что?
***
Погода в четвертый, завершающий день скачек выдалась просто потрясающей. На вечер был назначен праздничный прием – чествование победителей различных соревнований. А утром шейх, Кагуя и Дитхард выбрались на конную прогулку.
Встречный ветер бил в лицо, выезженные лошади шли легкой рысью. Прозрачный воздух прерии был напоен ароматами диких трав. Утреннее солнце еще не вошло в силу и пока только мягко согревало сухую степь; это потом уже, ближе к полудню, воздух нагреется так, что тяжело будет дышать. Пока же все способствовало прекрасной прогулке.
Гнедая кобылка Кагуи – Гранада – подгоняемая наездницей, вырвалась вперед.
- Давайте наперегонки вон до тех камней, - крикнула она, махнув рукой в сторону нагромождения бурых скал по правую сторону. И пустила лошадь галопом, не дожидаясь ответа и задорно, с некоторым вызовом оглянувшись на приотставших мужчин.
- Вот неугомонная, - рассмеялся Амин и, пришпорив своего Сервантеса, поспешил за японской амазонкой. Дитхард покачал головой и последовал его примеру.
Кагуя уверенной рукой правила своей лошадью. Встречный ветер развевал сплетенные в толстую длинную косу волосы. У нее было преимущество в расстоянии, но никак не в скорости. Зато она была легче, так что до определенного момента вела в этих импровизированных скачках. Но вороной скакун шейха был все же быстрее, и спустя всего пару минут Амин догнал девушку. Их лошади шли бок обок. Возможно, галантный араб сдерживал Сервантеса, чтобы сделать Сумераги приятное. Дитхард же, похоже, вообще не отнесся к догонялкам всерьез: его тёмно-серый жеребец – Достоевский – на два корпуса отставал от фаворитов. Как бы там ни было, но буквально на последних метрах гонки вороной араба вырвался в перед и пришел к нагромождению камней первым.
- Это было здорово, - задыхаясь от скачки, рассмеялась Кагуя, спешиваясь. – Правда, Дитхард-сан? – оглянулась она на британца, который все же доскакал до своих товарищей.
- Правда, химе-сама, правда, - ответил Рид, любуясь девушкой. За прошедшие несколько дней она просто расцвела. Зеленые глаза опять искрились радостью и теплом, на щеках появился румянец, вернулся звонкий смех и очаровательная улыбка. Кагуя, казалось, не ходила, а летала. Как будто вернулись старые добрые времена в Китае или первый год после его выписки из больницы. Единственной ложкой дегтя была какая-то смутная роль шейха в этом. Но Дитхард предпочитал о таком не задумываться: сегодня скачки закончатся и они все разъедутся.
- Амира, вы просто кладезь талантов и умений, - улыбнулся Амин. – Вы великолепная наездница. Не удивлюсь, если где-то среди ваших предков были арабы.
- Ой, нет, - лукаво улыбнулась девушка. - Исключительно самураи. Так что имейте в виду, вы имеете дело с наследницей славных воинских традиций!
Поднявшийся ветер прогнал мимо них перекати-поле. Дитхард спешился и потрепал своего скакуна по шее. Огромный конь был под стать британцу – такой же долговязый, высокий и хитрый. По словам шейха, когда родился жеребенок, у него гостил старый друг из Московской области ЕС (имя Амин назвать отказался, ссылаясь на авантюрный и незаконный род деятельности русского). Гостя спросили, как назвать новорожденного и тот, полюбовавшись на грустного и тоненького жеребенка, не задумываясь нарек его Достоевским. Теперь же, глядя на эту огромную скотину, Дитхард мог только поражаться такому несоответствию. Кагуя, порывшись в кармане покрытой пылью жокейской куртки, достала кусочки сахара и теперь скармливала их своей кобылке. Деликатное животное довольно пофыркивало и осторожно брало предлагаемое лакомство мягкими губами.
Резкая трель мобильного заставила все троих людей вздрогнуть. Кагуя с тревогой оглянулась на журналиста, который, нахмурившись, достал из внутреннего кармана куртки телефон.
- Рид. Привет, Оги. Так сразу? Прямо таки катастрофа? - фыркнул журналист на японском. – Ого. Это по сути? Что еще? Ясно, – светлые брови мужчины сошлись на переносице, фигура моментально утратила вальяжную расслабленность. Вообще бывший журналист был сейчас похож на готового к броску хищника. Сумераги, взяв свою лошадь под узды, подошла к шефу информационного отдела и замерла в ожидании. – Нет, я не в Нью-Эскот, несколькими милями южнее. Нет, не в городе, в прерии. Короче, думаю, в течение часа я буду готов. Ага, хорошо, пусть твои остолопы забронируют мне рейс до Нью-Амстердама. Да-да, я понимаю. Хорошо, до встречи, – Рид с громким щелчком захлопнул мобильный и спрятал его в нагрудный карман.
- Дитхард-сан, что-то случилось? – спросила встревоженная Кагуя по-японски, поглаживая длинную морду Гранады.
- Да. Драгоценный телемост нашего уважаемого премьера под угрозой срыва. Похоже на происки наших ненаглядных союзников, и я даже догадываюсь кого именно, – заново подтягивая подпруги, проговорил Дитхард. – Я вынужден вас покинуть. Мне забронируют билет на ближайший самолет до Нью-Амстердама. Постараюсь сделать все, что в мои силах.
- Мое присутствие?
- Нет необходимости, Кагуя-сама. Вам лучше оставаться здесь и всем видом показывать, что нет причин для паники. Чем больше наши заклятые друзья уверенны в своей победе, тем сокрушительней будет удар.
- Мистер Рид, - прокашлялся Амин, - вы уезжаете?
- Увы, дела требуют моего присутствия в Нью-Амстердаме. Достоевский доставит до конюшен, а дальше на такси ходом в аэропорт.
- Хорошо, я позвоню и сделаю соответствующие распоряжения конюхам. Но надеюсь все же увидеть вас сегодня на приеме.
- Черт, прием! Не могу ничего обещать, - раздосадовано вздохнул бывший журналист.
- А кто же тогда будет сопровождать леди Кагую? – искренне удивился араб
- Ой, в этом совсем нет необходимости, - запротестовала девушка.
- Шейх прав, Кагуя-сама, - Рид строго посмотрел на химе. – Вам неприлично ходить на такие мероприятия без сопровождения.
- Если таковы ваши обстоятельства, то я мог бы составить компанию амире.
- Правда? - захлопала в ладоши Кагуя. – Это великолепная идея!
Но араб даже не слушал девушку – он спрашивал разрешения у Дитхарда. Рид на мгновение нахмурился: ему как-то совсем не нравилась эта идея, но раз все так сложилось…
- Если Кагуя-сама не против, то это хорошее решение. Ладно, надеюсь вас еще сегодня увидеть, если же нет – то, Амин, поздравляю вас с получением Гран-при. И вы, и Эскориал это заслужили. Оставляю химе-сама под вашу ответственность.
С этими словами Дитхард вскочил на коня и пустил его сначала рысью, а потом и в галоп. Добравшись до небольшого пригорка, он не удержался и оглянулся. Оставшиеся у камней люди казались совсем маленькими. Кагуя махала высоко поднятой рукой. Шейх стоял рядом с девушкой, и то ли это был мираж, на которые так богата прерия, но Риду показалось, что араб положил руку на плечо Сумераги. Дитхард поджал губы и сделал себе пометку - потом обязательно поговорить с Кагуей, и погнал Достоевского галопом.
***
Из Нью-Эскот в Нью-Амстердам за три часа. Там распугать всех и вся, обложить отборными ругательствами криворуких бездарей, угробивших два месяца работы и огромное количество средств, восстановить все, что подавалось восстановлению, и сымпровизировать со всем остальным. Несколько чашек кофе и три сигареты – а также куча угробленных нервных клеток и ни минуты отдыха, зато результат превзошел все ожидания. И, что безумно радовало, оставалось ещё время - как раз впритык - вернуться в Нью-Эскот. Дитхарда мучило какое-то странное предчувствие, что ему просто необходимо быть на приеме, а своей натренированной годами и передрягами интуиции Рид привык доверять. Три часа сна, пока сверхзвуковой самолет нес его обратно в Нью-Эскот. В гостинице он Кагую уже не нашел – девушка пропадала где-то не то в парикмахерской, не то у визажиста. Рассудив, что встретится с ней на приеме, Рид, быстро приняв душ и одев приличествующий случаю фрак, отбыл в Техасскую Резиденцию Императорской Семьи, где и проходило торжество.
Гости собирались медленно – в основном просто любители пообщаться, показать себя и посплетничать о других. Победителей четырех дней скачек ожидали чуть позже, так что Дитхард убивал время, медленно прогуливаясь по огромному залу, попутно утоляя голод. За весь полный событиями день он нормально только позавтракал да перекусил в самолете, когда возвращался.
- Дитхард? – не узнать тенор Мальдини было просто не возможно. – Я тебя кажется, с прошлогодней конференции в Палермо не видел.
- Палермо? – удивился бывший журналист, улыбаясь графу. – Это был Брюссель.
- А, да, в Палермо я виделся с Джеремией. У него в том районе очередная плантация апельсинов, – усмехнулся правая рука Второго принца. – Он, похоже, строит цитрусовую империю.
- Ага, апельсины повсюду, - рассмеялся бывший журналист. – Почему я не видел тебя на скачках? Шнайзель присутствовал, а ты нет. Кстати, как он?
- Как обычно, - пожал плечами граф. – У нас все как обычно. Дела были, я только сегодня прилетел. Тебя вот хотел увидеть. Кстати, снимаю шляпу, - Канон коротко поклонился, – видел трансляцию телемоста. Ты с годами хватки не теряешь, хоть уже больше трех лет не удел, продавшись Концерну.
- Твоя оценка - лучшая похвала, – усмехнулся Рид. – Талант не пропьешь, а Корнелия всегда работала очень топорно.
- Она военный, а не политик, – пожал плечами дворянин.
Мимо пробегал официант с шампанским и Дитхард легко подхватил бокал, чувствуя себя крайне довольным. Вот еще бы Кагую найти и вообще все станет замечательно.
- Предлагаю тост, - проговорил он. - За старую дружбу и за то, чтобы каждый в этом мире знал свое место!
Канон усмехнулся и, подцепив бокал с подноса, продолжил:
- И за разговор, который нам с тобой еще предстоит, - Рид вскинул бровь и они, чокнувшись, пригубили великолепное игристое вино.
- Шейх Зутарбы Амин ибн Даудуд ибн Мухамет ибн Али аль-Моссади и леди Сумераги Кагуя! – громовым голосом объявил распорядитель.
Дитхард обернулся к парадной лестнице, по которой, следуя традициям, спускались владельцы скакунов-победителей Гран-при, привычно ища глазами тоненькую фигурку в светлом кимоно, и обомлел. Рядом с высоким шейхом стояла сногсшибательной красоты девушка. Сегодня Сумераги отказалась от привычных японских одеяний – простое узкое черное платье без бретелей выгодно подчеркивало изящный силуэт, накидка-палантин покрывала хрупкие плечи. Черные волосы были собраны в высокий жесткий хвост, а на шее красовалось ожерелье из крупного жемчуга, которое Дитхард раньше не видел. Но что больше всего поразило Рида, так это гордо поднятая голова, величественная осанка и надменный взгляд девушки. Пара медленно, не спеша, как и подобает победителям, спускалась по длинной лестнице.
Из изумленного ступора Дитхарда вывел восхищенный вздох графа Мальдини.
- Я всегда знал, что леди Кагуя очень красива, но чтобы настолько… - пораженно проговорил он. – Это было видно еще тогда, в Запретном Городе. Ох, Дитхард, если бы ты только знал – Принц тогда был под огромным впечатлением от твоей начальницы. Он даже рассматривал ее как возможную кандидатуру невесты для себя.
- С какой это стати? – Рид подумал, что все сегодня сговорились свести его с ума.
- Идеальный был вариант. Красивая, умная, умеет себя держать, опять-таки ее положение в Ордене и Концерн Сумераги в качестве приданого. Да и символично это было бы, не мне тебе объяснять. Как знать, если бы все сложилось немного иначе, они были бы сейчас мужем и женой.
Дитхард с удивлением осознал, что он очень признателен Лелушу за наложенный на Шнайзеля Гиасс. Ему, даже не смотря на возможные политические дивиденды, претила мысль о таком союзе.
- Думаю, - между делом сказал Канон, - леди Кагуя в данный момент не нуждается в твоих услугах – с таким защитником она не пропадет, а вот нам с тобой, мой друг, стоит поговорить.
- Хмм, - невнятно протянул Дитхард, провожая взглядом эффектную пару. Амин мягко улыбался спутнице и успокаивающе сжал хрупкую ладошку девушки. – Ты, пожалуй, прав.
***
Рид задумчиво смотрел на точеный профиль графа, пытаясь понять, не шутит ли тот.
- Если то, что ты мне даешь, не фальшивка, - наконец проговорил он, - то эта информация по эффективности вполне может сравниться с ФРЕЕЙ. Ты уверен, что действительно хочешь так поступить?
- Более чем, - в голосе Мальдини появились неожиданная тоска и решимость. – В ваших с Сумераги руках это действительно может стать смертельным оружием.
- Которое здорово навредит Британии, - заметил Дитхард, еще раз пролистывая файлы на КПК. – Мне-то как раз все равно, я патриотизмом не страдаю, но ты… Это, черт возьми, разгребать и тебе, и Шнайзелю. Зачем тебе все это?
- Не догадываешься? – холодно осведомился дворянин. - Ты мне должен, Дитхард, и я хочу, чтобы ты воспользовался информацией. Будем квиты.
- Я ничего не возьму, пока ты мне всего не объяснишь, – сказал Рид. – Я люблю авантюры, но мне надо знать твои мотивы.
- Дитхард, ты просто никогда не любил, - тяжело вздохнул граф. – Хотя, может, смог бы меня понять, если бы на месте Принца была Кагуя.
- Ты хочешь сказать, что все дело в мести? – удивленно приподнял бровь журналист. – Как-то на тебя это не похоже.
- Ну почему же только? – улыбка графа стала холодной и жесткой. – Я хочу защитить моего Принца. Видишь ли, если вы с Сумераги сумеете правильно использовать содержимое этих файлов, наш драгоценный Зеро поймет, что лучше ему в политику и экономику не соваться. А то у него появилась отвратительная привычка решать все самостоятельно; как ты можешь догадаться, не все его решения разумны. И вот тогда, чтобы выполнить его приказ, Принц должен бороться со самыми страшными противниками – своими разумом и логикой. Такое противостояние медленно, но верно сводит его с ума. Если мой план осуществится, это будет великолепным уроком и Зеро, и Императрице. Возможно, тогда они все же начнут доверять нашим с Принцем суждениям. Ну а если нет, то я просто наслажусь местью.
Дитхард покачал головой, но молча сунул КПК во внутренний карман фрака. Он сумеет найти этому применение.
Покидая укромную нишу, бывший журналист мельком глянул на часы. В принципе, некий долг вежливости представители Японии выполнили, так что и он, и Кагуя могут уже с чистой совестью откланяться. Дело оставалось за малым – найти Сумераги с Амином и на правах не то друга семьи, не то опекуна забрать девушку домой.
В зале яблоку негде было упасть – или апельсину, учитывая манию сэра Джеремии. Откуда у Британии столько аристократии не знает никто – более того, никто не знает, для чего она вообще нужна.
Араба и его спутницы видно не было. Рид поморщился. Ему совсем не улыбалось наподобие ревнивого супруга или фанатичного отца разыскивать эту парочку, но придется. На помощь неожиданно пришел разговор двух старых перечниц в фамильных драгоценностях.
- Ох уж эти пронумерованные, Розалинда, - сказала первая, - шейх целый вечер носился с этой японкой, просто глаз не сводил. Спорю, она скоро станет его сто двадцать пятой женой.
- Ну да, Маргрет, ну да, – закивала вторая. – Я сама видела, как они шли в сторону правого крыла. Небось сидят сейчас на пальмах в Зимнем Саду, где им и место.
Дитхард мысленно поблагодарил случай и поспешил в указанном направлении. И действительно, пройдя по коридору, он наткнулся на чуть приоткрытую стеклянную дверь слабоосвещенной оранжереи и сразу узнал звонкий голосок Кагуи, что-то доказывающей Амину на повышенных тонах. Рид решил, что разумней будет подождать дальнейшего развития событий.
Он не знал, как долго так простоял, прислушиваясь к звукам, доносящимся из зимнего сада. Но через некоторое время, громко хлопнув дверью и не заметив притаившегося Дитхарда, из оранжереи вышел явно раздраженный шейх. Журналист выждал пару минут и смело шагнул под сень зеленых пальм и лиан.
В зыбком свете нескольких фонариков ему показалось, что дрожащая Кагуя плачет.
- Амин, я все сказала, уходите, - не поднимая головы и пряча лицо в ладонях, проговорила по-английски сидящая на мраморной скамейке девушка.
- Кагуя-сама, - мысленно готовясь к самому худшему, тихо позвал Рид.
Сумераги вскинула голову и удивленно посмотрела на него сухими ошалелыми глазами.
- Дитхард-сан? Что вы тут делаете?
- Хм, собираю компромат на благочестивую аристократию. Даже не представляете, сколько всего увидел.
- Не сомневаюсь, - пробормотала Кагуя. Дитхард тяжело вздохнул и сел рядом с девушкой. – Вы все слышали?
- Нет. Только видел, как шейх вылетел от сюда. Химе-сама, если он позволил себе что-то … непочтительное, то…
- Ничего такого, чего бы я сама не захотела, - неожиданно перебила она журналиста. – Не было ничего из того, на что вы намекаете.
Помолчав немного, Кагуя поднялась и прошла к стеклянным стенам зимнего сада. Дитхард подумал, что черное золото - это не метафора, описывающая нефть, а эпитет, вполне подходящий густым волосам химе.
– Он сделал мне предложение, - глядя куда-то сквозь стекло, неожиданно сообщила Сумераги.
- И? – Рид смотрел на зыбкое и нечеткое отражение девушки на прозрачном стекле, даже не зная, чего ожидать.
- Отказала.
Дитхард с облегчением вздохнул, чувствуя, как будто гора свалилась с его плеч. Он поднялся и встал рядом с девушкой, пытаясь рассмотреть хоть что-то в плотной тьме.
- Я могу спросить почему? Хотя, наверное, это глупо, с учетом его трех жен…
- Это как раз меньше всего меня смущало, – отозвалась Кагуя, обняв себя за плечи, словно она мерзла. – Я уже однажды была в гареме, - с легкой улыбкой продолжила она, - так что это не страшно. И потом, мужчины - полигамные создания, и такой порядок только упрощает жизнь, потому как и не измена вовсе. Тем более что стань я четвертой женой, то по законам Ислама он уделял бы мне столько же времени, сколько и другим своим супругам. Нет, проблема не в этом, - она оглянулась на Дитхарда. – Когда вы уехали, я после прогулки заехала к нему домой. Шейх - страстный коллекционер, вы бы видели все его сокровища, – Кагуя опять посмотрела на свое отражение. – Вот и я стала бы таким же милым дополнением его коллекции. Милая, покорная, послушная жена, играющая свою роль, ради хобби управляющая многомиллионным Концерном – да и то только до первой беременности, – она сжала руки в кулачки и крепко зажмурилась, стараясь успокоиться. – Я как будто увидела свое прошлое. Ведь меня в детстве готовили именно к такой судьбе – все предполагали, что Сузаку, став моим мужем, будет управлять Концерном. А я должна была быть всего лишь символом, красивой куклой для ритуалов, – она опять посмотрела на Рида, и мужчина поразился огню, горевшему в потемневших глазах девушки. – И как бы мне порой не хотелось отказаться от всех моих обязательств и долгов, я просто не могу этого сделать. В одну и ту же реку нельзя войти дважды, – она рассеяно коснулась тяжелого ожерелья на шее и тяжело вздохнула. А потом с робкой надеждой посмотрела на своего верного помощника. – Дитхард-сан, пожалуйста, помогите мне снять это украшение. Никогда бы не подумала, что эти глупые побрякушки такие тяжёлые, - сказала она, осторожно отводя тяжелые волосы, давая мужчине лучший доступ к сложным застежкам. Дитхард хмыкнул и осторожно принялся возиться с хитрыми замочками, иногда исподлобья поглядывая на их общее отражение. – Хотя с другой стороны, я должна поблагодарить Амина, - неожиданно сообщила Кагуя. – У меня в последний год появились сомнения в моей женской привлекательности. Он их благополучно развеял.
- Кагуя-сама, вам мало того, что множество изданий причисляет вас к самым красивым и стильным женщинам мира? - насмешливо полюбопытствовал Рид, наконец-то справившись с украшением. Кагуя с видимым наслаждением сняла тяжелое ожерелье и потерла шею.
- Но я совсем не желанна, - спокойно проговорила она. – Ведь человек, которого я люблю, совсем меня не замечает.
От удивления Дитхард промахнулся, и его рука легла на обнаженное плечо девушки. Пальцы словно обожгло прикосновением к нежной коже.
- Ка-Кагуя-сама? – Рид уже и не знал, что его больше выбило из колеи - это прикосновение или новость. – Кто…
- Это не тот вопрос, на который я вам отвечу, – лукаво улыбнулась Сумераги.
- Давно? – журналист наконец-то убрал руку с плеча Кагуи.
- Да. Очень давно.
- Тогда он идиот, который не стоит вашего внимания, Кагуя-сама, и вам лучше просто забыть о нем.
Девушка неожиданно горько рассмеялась и, ничего не поясняя, лишь пожелала ему спокойной ночи и вышла из зимнего сада.
***
Сигарета тлела впустую, а Дитхард все ни как не мог прийти в себя от стольких потрясений. Слишком много всего за раз, и главное - никаких ответов на волнующие его вопросы. А еще была злость на себя, слепого, самоуверенного идиота, который отлично видел, как изменилась в последний год его принцесса, но не озаботился даже поинтересоваться, что же ее мучает. Вот и получилось то, что получилось. Кагуя превратилась в красивую девушку, влюбилась, причем, судя по всему, безответно, и чуть не стала четвертой любимой женой в гареме какого-то шейха. Хотя ведь все равно как была ребенком, так и осталась. Потом будет время как следует все обдумать и свыкнуться с этими изменениями.
Но как бы там ни было, больше всего Дитхарда мучил один единственный вопрос. Кто? В кого влюбилась эта глупая девочка? И что за недоумок, должно быть, этот парень, раз не ценит своего счастья. Определённо, он не достоин химе.
Мужчина затушил почти сгоревшую сигарету, встал с лавки и, полный решимости разгадать появившуюся загадку, двинулся в сторону громады Императорской Резиденции.