зарисовки

[geass-ton]

Название: Тема № 2. Колыбельные песенки
Автор: Виззард
Пейринг: СС/Карен, СС, Карен
Рейтинг: PG-13
Жанр: как обычно. агнстовые зарисовки, призрачно связанные
Таймлайн: перед R1, перед R2
Дисклеймер: все Горо, Танигучи, Санрайза.
Предупреждение: я вас предупредила.


Она не успела ощутить себя подменышем, как новый мир полностью увлек ее.
Тогда ей было много меньше лет и звали ее совсем иначе.
Больше никаких грустных песен! Никакого холода! Я буду любима! – думала она каждый раз, стоило ей воспользоваться своей силой.
Сестра позволила ей делать все, что заблагорассудится, но с одним условием – в ночь на первое мая она должна была являться в церковь.
На четвертый год она осталась одна. В канун праздничной ночи она умерла.
Когда она очнулась вновь, разбуженная лунным светом, мозаикой расчертившим ее израненное тело, привычка позвала ее на старую поляну.
Там, задыхаясь от пряного запаха леса, открывая наготу и раны влажной темноте, она впервые танцевала с собственной тенью под нестройный аккомпанемент сверчков и сов.
А утром оказалась в бесконечно-длинном зале – тогда, под призрачными, скрытыми серой мглой сводами, она не могла еще оценить всю иронию музея.
В реальности, залитой туманным светом восходящего солнца, для кого-то умирал соловей.
Желание запереться навечно или, может быть, чуть меньше – навсегда, в этой странной не-башне, почувствовать себя сказочной героиней, дождаться настоящего принца и не использовать больше и так недоступную силу – в воспоминаниях были такие истории. Колыбельная, пропетая собственной душе, что осталась рядом с первым застывшим в позолоченной деревянной воспоминанием – спящее дитя в ласковой колыбели рук. Она с трудом заставила себя вернуться на пустую поляну.
Это была не она. У нее не было детства, которое стоило бы того, чтобы быть вспомненным. Соловей запечатал чувства – у нее не было права на них в вечности.
Новые страны, языки, традиции – она бежала от прошлого, скрываясь среди столетий – где здесь упомнить собственное имя…
Но иногда, очень-очень редко, в бесцветных путаных сновидениях, к ней возвращалась мелодия той, чужой колыбельной.

Первым воспоминанием маленькой Карен была неумелая колыбельная Наото. Девочка не знала нот, но понимала, что любимый брат безнадежно фальшивит.
Они жили втроем в маленьком домике – не было еще ни отца с позабытым лицом, ни неизвестной матери в переднике горничной, ни надменной мачехи, ни повстанцев, ни Зеро, и Карен была действительно счастлива.
Десять лет беззаботности и смеха в одной из японских префектур. Мировые битвы с соседскими мальчишками – нет, она никогда не просила помощи у брата. Первое юката. Первый фейерверк.
Тогда мама улыбалась совершенно по-особенному, и брат дарил ей собственные рогатки. А еще у предводителя вражеской банды были просто умопомрачительные ссадины на коленках – они с Карен как-то поспорили, и вместе прыгали с крыши пустого улья – ее еще тогда покусала заблудившаяся пчела.
А потом Япония исчезла. Вместе с ней пропала улыбка матери и старший брат, оставшийся на попечении родственников. В ее новом доме нельзя было лазить по деревьям в саду и с криками бросаться травой в друзей-врагов. Друзей тоже не стало. И Карен изменилась – дверь в лето захлопнулась на ключ, и она очутилась в промозглой осени Пендрагона.
Семь долгих лет она закаляла характер. Мечта, бережно хранимая в уголке – она должна была научиться жить по-другому, чтобы исполнение желания вернуло бы то ощущение последнего волшебного лета с привкусом первой колыбельной.
Второй год старшей школы не мог быть особенным…

Она не задумалась над тем, что послужило причиной вопроса:
- Скажи, СС, ты помнишь свою первую колыбельную? – Карен обернулась к невидимой в темноте собеседнице – в этом богом забытом отеле свободный номер нашелся только с двуспальной кроватью.
Ведьма лежала спиной к ней, обнимая подушку, и вопрос проигнорировала. Ну и ладно, не больно то и хотелось с тобой разговаривать!
- А я помню. Мне брат пел. Там такие слова были: «Баю-бай»… или «засыпай»… и еще что-то про волка и козлят… или нет? Проклятье, я забыла ее! – Карен даже подскочила на кровати, сорвав одеяло с ведьмы. Шутки памяти оказались неприятной неожиданностью.
- Нет, я просто обязана вспомнить! – она решительно встала, намереваясь, вероятно, с помощью небольшой пробежки по узкой захламленной комнатке среди ночи разбудить Мнемозину.
В спину ей полетела подушка.
- Я предпочитаю засыпать без колыбельной! – когда Карен обернулась для достойного ответа, то обнаружила ведьму, с комфортом растянувшуюся вдоль кровати, все еще в обнимку с собственной подушкой. – А ты можешь вспоминать в коридоре…
- Эй!..
- И тебе завтра рано вставать – встреча с гонконгскими подпольщиками в 4.30 – я предпочитаю, чтобы меня не будили в такое время. Спокойной ночи… - ведьма снова отвернулась от Карен. С какой стороны не посмотри – места на кровати почему-то не оставалось…